Одним из ярчайших светил русской литературы можно уверенно назвать Антона Павловича Чехова. Писатель завоевал славу знатока человеческих душ, умело обличая в своих произведениях людские пороки. Но он никогда не выступал строгим судьей персонажам, а напротив, демонстрировал исключительную терпимость. За это и полюбили его читатели. Тем не менее одно произведение Чехова вызвало бурный скандал.

Мы в AdMe.ru решили разобраться в истории, которая приключилась более 100 лет назад с писателем, и попытались выяснить, кто был прав, а кто виноват.

В 1891 году Антон Павлович Чехов написал рассказ «Попрыгунья» о даме, которая закрутила роман с художником за спиной супруга-врача. Образы влюбленных предстают перед читателем не в самом выгодном свете: женщина тщеславна и поверхностна, а мужчина со своим томным видом кажется жалким. И только обманутый супруг, любовь которого не ценила героиня, выступает в качестве единственного положительного персонажа.

Это произведение Чехова подняло настоящую бурю в обществе. В адрес писателя полетели неприятные эпитеты, с ним отказались общаться многие знакомые, и даже ходили слухи, что Антону Павловичу грозит дуэль. Казалось бы, почему же писатель вдруг стал провокатором скандала? Что такого в этой истории об адюльтере, если подобных сюжетов в мировой литературе великое множество? Дело в том, что в главных героях романа общественность узнала светскую даму Софью Кувшинникову, которая также была замужем за врачом, и художника Исаака Левитана. Причем оба входили в круг общения писателя.

Писатель и художник подружились, когда были еще бедными студентами. Их познакомил брат Чехова Николай, который учился вместе с Левитаном. У молодых Исаака и Антона было много общего: оба происходили из провинциальных разорившихся семей и стремились построить карьеру. Молодым людям была свойственна тяга к шалостям: как-то раз они с другими студентами купили у лавочника груду апельсинов и, не уходя с улицы, стали их продавать за копейки, за что попали в участок. Левитану шло на пользу общение со смешливым Чеховым, потому что молодой художник в силу своей чувствительности был подвержен приступам сильной меланхолии.

Были и незначительные ссоры между друзьями. «Таких дураков еще свет не производил!» — кричал легендарный художник в адрес Антона Павловича после того, как Чехов вместе с братом решил подшутить над Левитаном. Во время дачного отдыха братья пробрались в сарай, где спал художник, и напугали его.

Художника и писателя связывала крепкая дружба. Левитан звал Чехова Крокодилом, а сам ходил под прозвищем Левиафан, да еще и «c сердцем в глистах» — так говорил Чехов по поводу тяги друга к любовным похождениям. И вот однажды братья Чеховы приводят художника в салон некой Софьи Кувшинниковой.

Софья Кувшинникова была владелицей популярного в 1880–90 годах литературно-художественного салона, который располагался в довольно скромной московской квартире. Сама она увлекалась живописью, одну из ее картин даже приобрел известный меценат и коллекционер Павел Михайлович Третьяков. Чехов, который частенько наведывался в салон, прекрасно ладил с хозяйкой и обращался к ней не иначе как Сафо.

Но есть причины полагать, что со временем отношения писателя с Кувшинниковой испортились. Об этом говорит дарственная надпись, которую сделал Чехов в своей книге «Дуэль» для светской дамы: «От опального, но неизменно преданного автора». Вероятно, Антон Павлович по неизвестным нам причинам впал в немилость хозяйки салона. А вот ее отношения с Левитаном развивались совсем по другому сценарию.

Поначалу замужняя дама Софья Петровна видела в Левитане лишь одаренного художника. А поскольку и сама рисовала, то напросилась к нему в ученицы и прилежно посещала уроки в его мастерской. Однажды она решила отправиться с Левитаном на пленэр (когда живописец работает на природе). Эта поездка изменила отношение женщины к художнику. Она узрела в нем чрезвычайно ранимого молодого человека, который нуждается в ее любви и заботе. При этом Кувшинникову нисколько не заботили людские пересуды.

Когда Чехов уезжал на Сахалин, его провожали Левитан и Кувшинникова как самые преданные друзья. Однако год спустя опубликованный рассказ писателя «Попрыгунья» все испортил. Влюбленные увидели в аморальных героях романа себя, и это им не понравилось. Поговаривали, что Левитан даже намеревался вызвать бывшего друга на дуэль, но передумал. Он прервал общение с Чеховым. А романтические отношения художника с Кувшинниковой продолжались еще около трех лет. Затем Левитан полюбил другую женщину.

Одним махом Чехов выставил на посмешище лучшего друга, растоптал честь дамы, унизил ее мужа-врача. А ведь он всего лишь наделил персонажей своего рассказа такими же профессиями. Некоторые современники писателя допускали, что, возможно, он и не изображал в своем рассказе друга и его возлюбленную. Якобы характеры персонажей не вяжутся с характерами предполагаемых прототипов, их роднит только вид деятельности. Мол, Чехов допустил чудовищную ошибку, сделав обманутого мужа главной героини врачом: будь у него другая профессия, такого скандала не произошло бы.

Сам писатель тоже пытался оправдаться, однако тем самым еще больше оскорбил Софью Кувшинникову: «Вчера я был в Москве, но едва не задохнулся там от скуки и всяких напастей. Можете себе представить, одна знакомая моя, 42-летняя дама, узнала себя в 20-летней героине моей „Попрыгуньи“… и меня вся Москва обвиняет в пасквиле. Главная улика — внешнее сходство: дама пишет красками, муж у нее доктор, и живет она с художником». Также он заявлял: «Моя попрыгунья хорошенькая, а ведь Софья Петровна не так уж красива и молода». Позднее Чехов иронизировал над другими писателями, упрекая их в том, что они, изображая ту или иную героиню, «не удержались и описали Софью Петровну».

Как бы ни были оскорблены Кувшинникова и Левитан, больше всех сочувствия у многих вызывает муж Софьи Петровны. Кстати, его на своей картине «Охотники на привале» изобразил другой художник — Василий Перов. Казалось бы, именно Кувшинников должен был поднять скандал из-за явного оскорбления, которое нанесла ему неверная жена. Но он этого не сделал.

Дмитрий Павлович знал о романтической связи Софьи Петровны с Левитаном задолго до публикации рассказа и никак ей не препятствовал. Напротив, он продолжал принимать у себя художника. На «Попрыгунью» Кувшинников тоже никак не отреагировал. Вероятно, он видел в произведении всего лишь художественный вымысел, а не карикатуру.

Примерно 4 года спустя после выхода рассказа «Попрыгунья» писательница Татьяна Щепкина-Куперник заехала в мастерскую к Левитану, где тот пожаловался ей, что страдает из-за разрыва дружбы с Чеховым. Он предпочел бы, чтобы «той самой истории» никогда не происходило. На что гостья, как настоящий миротворец, отреагировала: «Так поедемте!» Художник не долго сопротивлялся, и они отправились к Антону Павловичу.

Писатель встретил их на крыльце своего дома. Они с Левитаном пожали друг другу руки и наконец-то помирились. Уезжая от Чехова на следующее утро, художник оставил записку о том, как он рад возобновлению их дружбы.

Что касается еще одной жертвы скандала, Софьи Кувшинниковой, то она и Чехов больше никогда не общались. Вот только к ней крепко-накрепко привязалось прозвище Попрыгунья. Даже близкие друзья называли так женщину за глаза. Например, кто-то из них мог сказать: «Побывал у Попрыгуньи на обеде».

Что думаете по поводу этой истории вы?