За три с половиной года вооруженной агрессии против Украины мир привык к тому, что Россия разными способами маскирует свое участие в этой войне. Сначала зеленые человечки, вооруженные до зубов, но без опознавательных знаков. Затем кубанские казаки, приехавшие “помогать” русскоязычным братьям. Потом завербованные через военкоматы добровольцы, готовые “по зову сердца” воевать с украинской “хунтой”, и просто военнослужащие-контрактники, от которых страна, за деньги пославшая их убивать, всегда готова отказаться, закопав в безымянных могилах или бросив в плену.

В качестве одного из вариантов такого опосредованного участия в войнах Кремль использует российскую версию частных военных компаний типа ЧВК “Вагнер”, засветившейся в Украине и Сирии. Все все понимают, но очень удобная “неопределенность”, порождаемая подобными формами ведения войны, позволяет Кремлю изображать из себя миротворца, пятой колонне в украинской политике — не замечать российской оккупации Донбасса, а участникам Минских соглашений — далее выражать глубокую озабоченность и требовать все новых доказательств российской агрессии. Не добавляет определенности и украинская власть, называющая войну террористическим актом, длящимся четвертый год.

Недавно, в связи с обсуждением темы частных военных компаний, в эфирах украинских телеканалов возобновилась дискуссия о том, как же доказывать участие другого государства в агрессии, если комплектование, обеспечение, финансирование и управление такими иррегулярными силами осуществляется скрытно. За 110 лет, прошедших после принятия в 1907 году Гаагской Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, человечество не стало гуманнее, но инициаторы войн стали намного изощреннее в методах их ведения.

Очевидно, что международные конфликты возможны и в будущем, но, если мы не хотим стать свидетелями апокалипсиса, необходимо совершенствовать правила, не только обеспечивающие идентификацию инициаторов и участников военных конфликтов, но и устанавливающие их ответственность за агрессию.

Безусловно, в каждой стране есть свои неадекваты, готовые за деньги или абсурдные идеи воевать и убивать на чужой земле. Но если государство, гражданами которого они являются, не дает должной оценки их действиям, оно автоматически должно разделять ответственность за совершенные преступления и обретать статус государства-агрессора. В таком случае агрессию на уровне государства станет бесполезно маскировать под частные или коммерческие военные авантюры. Если предлагаемый механизм будет сопряжен с достаточными по своей тяжести международными санкциями, а также международными механизмами и усилиями по возложению на государство-агрессор бремени выплаты компенсации ущерба, нанесенного другому государству и его гражданам, то у человечества появится надежда на более мирное будущее.

Пример цивилизованного подхода 14 июля с.г. продемонстрировала Великобритания. Британский суд впервые признал гражданина страны виновным в террористической деятельности в связи с его участием в конфликте на Донбассе. Суд в Манчестере приговорил сорокалетнего безработного британца Бенджамина Стимсона, который находился в составе вооруженных формирований “ДНР” и “ЛНР”, к пяти годам и четырем месяцам тюрьмы. Дело за малым — сделать это нормой жизни цивилизованных стран, тестом на отсутствие агрессивных намерений.

Все годы украинской независимости не прекращались попытки рассматривать нашу страну в качестве объекта влияния более сильных в военном и экономическом смысле государств. Украинской власти, десятилетия живущей за счет российского газа и кредитов МВФ, это было выгодно.

Однако история человечества не знает успешных примеров существования государств, не имеющих амбиций стать равноправными субъектами международных отношений.

Мы всегда должны помнить и не стесняться напоминать всему миру о том, что ради безопасности человечества наша страна отказалась от третьего по величине ядерного арсенала. Это позволяет Украине с самых высоких международных трибун, опираясь на собственный опыт, обретенный в непризнанной войне с агрессором, выдвигать мирные инициативы по созданию современных механизмов поддержания мира и наказания за агрессию.

Уверен, что в скором будущем лицо нашей страны в мире будет определяться не бесконечными просьбами о помощи и рассказами о борьбе с коррупцией, а ее конкурентными преимуществами и такими международными инициативами, соответствующими статусу 40-миллионной европейской державы.