Люди порой страдают синдромом отложенной жизни. Они откладывают удовольствие от этой самой жизни на потом, говоря: «Вот сдам на права и заживу» или «Начну нормально зарабатывать, тогда и порадую себя».

А между тем умение наслаждаться происходящим здесь и сейчас — настоящий талант, и текст Ольги Савельевой как раз об этом. С разрешения Ольги AdMe.ru публикует ее оптимистичный рассказ.

Мы с подругами недавно были на Балтике. Планировали красивый день в Калининграде, с достопримечательностями, музеями и ресторанами. В некоторые музеи и гастробары бронировать места надо было сильно заранее, ибо сейчас повышенный спрос.

Но планы стихийно изменились. Мы никуда не попали. Вообще никуда. В итоге вместо музеев гуляли по лесу, а обедали в какой-то крохотной придорожной таверенке по пути, где суп подавали в больших бумажных таких «стаканах», а тарелки и приборы были одноразовыми. И было та-а-ак вкусно! Вот честно, вкусно. И ту уху на сливках я до сих пор вспоминаю.

Уверена, что попади мы в те крутые рестораны, в которые хотели, нам тоже было бы вкусно, потому что вкусовым рецепторам на языке все равно — в шикарном ты ресторане ешь из фарфоровой посуды или в таверне с бумаги. На нашем языке расположены миллионы вкусовых рецепторов. Ну или тысячи. Много, в общем.

Мозг получает информацию от этих рецепторов, классифицирует, сравнивает с воспоминаниями о вкусах, которые мы когда-либо ощущали, и так понимает, что мы едим. Если взять вкусовые рецепторы за метафору, то наша душа тоже покрыта условными вкусовыми сосочками. Теми самыми, которые отвечают за вкус к жизни. За умение наслаждаться ею в любых обстоятельствах.

Знаете, я бывала в очень дорогих ресторанах. Там было умопомрачительно вкусно. Но на днях я ела батон, стоя на мостике через нашу крохотную недоречку. Мы хотели покормить уток, их не оказалось, и мы с детьми стали есть этот батон, свеженький и еще теплый, и я думала: «Господи, как же вкусно, а!»

А однажды мы с мужем устроили свидание на старости лет: ходили в театр на премьеру, а потом в ресторан на крыше. Ели там что-то диковинное, и это было так изысканно, что ва-а-а-у. Потом мы долго гуляли по Москве, купили ночью два хот-дога и, вымазанные кетчупом и горчицей, ели их на набережной. Ей-богу, не знаю, что было вкуснее в тот вечер.

Я все больше ценю комфорт, летаю на удобных местах в самолете, даже иногда в бизнес-классе. Но вот та поездка в плацкарте (не было других мест, а уехать надо было срочно), и вот та ночь в хостеле (ну, так вышло) подарили мне столько веселых историй, что я жалела, что мы так быстро приехали, а день так стремительно прошел.

А однажды от профсоюза мне выдали путевку в санаторий. Три звезды в Анапе. Все, что можно было сломать в номере, было сломано до нас, условия — швах. Но мы поехали компанией, и тот отдых был полон хохота, горяченной еды из тандыра, которую мы, макая в домашнюю сметану, лопали вместо несъедобной еды санатория, сидя на пляже, и ночных хулиганских купаний в бассейне. Мне кажется, все вкусовые сосочки души хохотали со мной те 10 дней.

Есть такое слово — вариативность. Я понимаю его как «гибкость» к жизненным обстоятельствам. Когда ты умеешь одинаково кайфовать от шеф-повара, который только что создал для тебя гастрономический шедевр, и от бутерброда со шпротами на подсушенном бородинском хлебушке. Учиться влюбляться в любую реальность, которая сейчас выдана тебе судьбой, — это талант. Хочу освоить его, стараюсь изо всех сил.

Вот подруга вышла замуж недавно, но вместо медового месяца загремела в больницу. Я сделала ей наволочку с фотографией ее мужа. На одной стороне ее фото, на другой — муж. Это делается минут за 15 в любой фотолаборатории. Подруга смеется: «Сегодня спала с мужем, как положено. Спасибо».

Другой беременной подруге через окно термос с борщом передавала. Она любит наваристый и остренький, с чесночком. На сохранении лежит, уже скоро месяц. Похудела на больничной еде, хотя должна, наоборот, набирать. Я и косметику ей вместе с термосом передала. Говорю: «Не кисни, будь красоткой». А она пишет: «Я единственная за всю историю этой больницы сдавала суточные анализы с наклеенными ресницами». Хохочем.

Машку спалили с этим борщом в термосе — вся палата пахла чесноком. Дежурная медсестра нажаловалась, пришел завотделением разбираться. Мол, ну что за безответственность, вам же нельзя острое.

— Выкинула борщ? — спросила я.

— Что выкидывать, там же осталось-то на одну тарелочку. Отдала этому завотделением — он не женат. Сказала, что борщ сварен по моему рецепту, он теперь ходит, краснеет при виде меня. Спрашивает о самочувствии. Вроде бы он доктор и должен спрашивать, но он не как доктор интересуется. И термос вымытый вернул. Прикинь: вымыл. Я загадала: если вернет грязный, ну его. А если помоет…

Только беременная Машка могла на сохранении жениха найти. Красотка! Ну хоть не зря «чесночили».

А вы умеете находить счастье в мелочах?