Бабуся, которая меня воспитывала, была очень работящая. Отпуск для нее — это вместо огорода сгонять на море. На один день. А на следующий — опять на огород. Да поскорее. Потому что там, на море, она думала про помидоры в парнике — эх, полить бы. И прополоть бы грядки редиски, ну те, у колодца. И еще миллион дел: воду накачать в бочки, сухостой собрать, вскопать пятачок около сарая и кабачки пристроить — вечно их много и никому не надо…

Отпуск этот однодневный — и тот в тягость. Ишь, целый день она сибаритствует! «Давай, Володь, поехали домой», — хмурнела бабуся к концу дня, и мы всегда как-то экстренно уезжали с моря, будто вспомнили про невыключенный утюг. Дедуля аж бежал к машине, вещи в багажник — и по газам. «Отдохнули» на год вперед.

Не умели они отдыхать. Умели быть счастливыми только в труде и служении. Сроду ни в каких санаториях даже не были. Разве что к друзьям ездили на машине, возили соленья — вот и все путешествия. Но эти люди — мои значимые взрослые. Это на них я смотрела, маленькая, и училась правильно взрослеть.

Бабуси давно нет, но она, конечно, есть. Она навсегда поселилась в моем сердце и дает оценку всем моим поступкам. Многие из них даже не случаются, потому что не смогли пройти бабусин «фейсконтроль»:
— Зачем тебе это платье? Вон целый шкаф шмотья.
— Ну куда такие цацки, ишь, королевишна!
— Опять с подружками? Вы же виделись в прошлую среду!

Когда я импульсивно решила взять тур на море в несезон, внутренняя моя бабуся скептически уточнила:

— Сильно устала, что ль?

— Я же не отдыхать, бабусь, я — работать. Книгу писать. Детям морем подышать.

— Сколько денег-то на ветер? Вот так выкинуть…

— Не выкинуть, а превратить в эмоции. Я допишу книгу, дети подышат морем. Деньги, вложенные в иммунитет и счастье.

— Чай, не миллионеры на море мотаться по несколько раз в году. Лучше бы дом на даче подлатали. Сайдингом.

— Бабусь, ну жизнь — она же сегодня. Я это точно знаю. А эмоции — они ценнее сайдинга.

— Да уж, мы вот по заграницам не летали, — вздыхает бабуся. — Мы помидоры сажали, по 80 ведер за лето снимали и жили счастливо.

— Бабусь, но счастье — оно же разное, — я адвокатирую свое потенциальное море. — И я не отдыхать, я работать.

Я уговорила мою внутреннюю бабусю, и она отпустила меня. Нехотя так махнула рукой, мол, делай что хочешь.

Я улетела на море. И написала пост, что улетела с детьми в Турцию писать книгу. Люди прочли и пишут: «Хорошего отдыха, Ольга». «Да я не отдыхать, — пишу в ответ. — Не отдыхать я».

— Отдохните на полную!
— Отдых — это здорово!
— Отдыхайте, Ольга.

Бабуся скептически усмехнулась и скрестила руки на груди: «Я же говорила». И даже муж, провожавший нас в аэропорт, тоже на прощание сказал: «Отдохните хорошенько». Ы-ы-ы-ы-ы. Понимаете, я полетела одна. С детьми. Писать книгу.

Бабусь, клянусь, я не буду отдыхать. Я еду работать, нет, пахать, но буду делать это в перерывах между удовлетворением детских потребностей. Катя хочет грушу, рисовать и строить замок на берегу, у моря. Даня хочет в бассейн, тренажеры и «только не суп». Я, если честно, хочу в хаммам, на массаж и полежать на солнышке у моря, но кому это интересно? Я нахожу грушу, краски и формочки, а в рюкзачке у меня — плавки и полотенце для сына, сейчас все в бассейн пойдем. Это очень условный отдых с точки зрения моих желаний, бабусь. Хотя все это будет происходить на море, да. И на солнце, если повезет. Потому что март — это прихожая весны. И готовить я не буду. И стирать-убирать. С этой точки зрения все-таки отдых.

И знаешь что, бабусь? Ну прости меня, пожалуйста, за то, что я другая. Но другая — это не значит плохая. Не плохая я, бабусь, от того, что несколько раз на море езжу, я просто люблю море больше сайдинга и расставляю приоритеты. И от того, что неделю я не готовила и не стирала, я не обленюсь.

А помнишь, когда я, маленькая, хотела на море, которое в получасе езды от дома, ты говорила мне: «Мало ли что ты хочешь»? Бабусь, не поверишь, но это важно — что я хочу. Мне нет и сорока, и я правда пока не умею хотеть сайдинг. И грядки пока не хочу. До них же надо дорасти. Это какой-то этап внутренний, осознанное гнездование. Когда важен становится сайдинг. И помидоры, и огород.

А я хочу море. И апельсины тут — на деревьях. И такая желтая… не знаю что… как мимоза. Я такая счастливая, когда нюхаю эту «какмимозу», не передать. А ведь она даже не пахнет! Все сайдинги мира не могут подарить мне это внутреннее ликование. Бабусь, ну почему я как будто виновата? Виноватое такое счастье.

Я привыкла, что никто не считает мою работу работой. «Так, сидит чет, в телефон уткнулась, наверно, в инсте серфит», — думают люди со стороны. А между тем это лучшая работа в моей жизни. Я могу работать ее в любой точке мира, не разлучаясь с детьми.

И вот, например, сейчас я сижу в шезлонге, бабусь. В купальнике и плаще. С чашкой кофе.
Дети в игровом клубе. Я сегодня не готовила, не стирала и не убирала. Написала бомбический рассказ для книги. Про то, что надо учиться себя любить, бабусь, и никому не делегировать этот важный процесс. И вот прямо сейчас, бабусь, мне кажется, я это умею. И мне немножко стыдно смотреть тебе в глаза, потому что то, что я делаю и как живу, ты называешь «ишь, барыня». Бабусь, да, я барыня. Барыня без сайдинга. Но мне почти не совестно. Ну, может, чуть-чуть…

«Отдохните хорошо, Ольга!» — читаю я в комментариях. «Да я не отдыхать», — пишу я и тут же стираю. И отвечаю: «Обязательно! Я постараюсь!»

Черт с ним, с сайдингом. Ну правда, бабусь. Там на небе ведь виднее, что на свете есть вещи ценнее, чем неслучившийся сайдинг или количество ведер помидоров… А даже если нет, ну люди же разные. Ну прости меня, бабусь. Твою бессайдинговую, непутевую, но счастливую внучку.

А вы замечали в себе внутреннюю бабусю? Удается с ней договориться?