Сегодня поход в театр — это торжественное событие. Когда в зале гаснет свет, современная публика замолкает в ожидании увлекательного зрелища и воодушевленно аплодирует лишь по завершении представления. Невоспитанные зрители, которые забывают отключить телефоны или раздражающе шуршат конфетными обертками, вызывают возмущенное шиканье со стороны окружающих. Казалось бы, театральный этикет — это дань многовековым традициям и аудитория всегда с уважением относились к происходящему на сцене.

Мы в AdMe.ru решили узнать, как же выглядело посещение театра в прошлые века. И почему современные правила поведения в театре именно такие, какие они есть.

В XVI веке театр стал развлечением, которое было доступно всем без исключения. Лишь бы нашлись деньги на билет. На представление являлись и аристократы, и бедные работяги. Изначально спектакли проходили днем, так как осветить сцену было непростым делом. Поэтому власти неодобрительно смотрели на такие развлечения. Пьеса могла идти несколько часов, и честной люд отлынивал от работы, чтобы побывать на ней.

Кроме того, в театрах среди публики курсировали продавцы еды и напитков, а также дамы вольных нравов. Публика часто не выдерживала долгих постановок. Зрители спокойно перемещались, приходили и уходили, когда им вздумается. Антисанитария, теснота и сомнительные личности — все это превращало поход на спектакль в фривольное дело.

В Елизаветинскую эпоху воровство идей процветало среди драматургов пышным цветом. Авторы старались не афишировать сюжет пьесы до премьеры, иначе его могли украсть конкуренты. Поэтому большинство актеров получали только рукописи со своими репликами и не знали всех поворотов сюжета. Это не всегда помогало, и даже Шекспира собратья по цеху несколько раз обвиняли в шпионаже.

Чтобы оповестить публику о предстоящей постановке, владельцы театров вывешивали флаги. Черный цвет означал, что сегодня ставят трагедию, красный — историческую пьесу, а белый — комедию. Устроители не брезгали и рекламой. Они распространяли в городе маленькие листочки с объявлениями и устраивали музыкальные шествия. Перед началом представления звучало 3 сигнала трубы.

В период с XVI и по начало XVII века знатная дама должна была обладать завидной отвагой, чтобы явиться на театральное представление. Театры в основном посещали не слишком благонравные девицы, которые искали легкий заработок. Если уж барышня и приходила, чтобы посмотреть пьесу, то она прикрывала лицо маской. Во второй половине XVII века на сцене стали появляться первые актрисы, но подобное ремесло зачастую портило их репутацию.

В XVIII веке театр тоже не считался подходящим развлечением для юной незамужней девушки. Ей следовало помышлять о браке и проводить все свободное время дома, занимаясь живописью, музицированием и чтением достойной литературы.

Как и сейчас, самые дороге зрительские места располагались в ложах, которые знатные господа абонировали на весь сезон. Но в XVII веке аристократы могли расположиться прямо на сцене, чтобы видеть представление в деталях. Это несколько мешало другим зрителям, зато приносило неплохой доход театру.

На сцену можно было подняться и без дополнительной платы. Аудитория без всякого смущения общалась с актерами. Положительных персонажей приветствовали хлопками, злодеев освистывали. Публика могла комментировать игру актеров и даже обращаться к ним напрямую. Так что работа в театре требовала стальных нервов.

До середины XIX века специальных туалетных комнат в большинстве театров не существовало. В XVII веке знатные зрители просто покидали здание, дабы справить нужду. Поэтому театры и старались возводить подальше от центра города. Выгребные ямы не только портили пейзаж, но и представляли угрозу санитарии. Простой люд в партере обычно не утруждал себя лишними движениями. Они свободно передавали ведро по рядам друг другу на глазах у знати, которая восседала на балконах.

В XVIII веке джентльмены, скорее всего, удалялись в ближайшие от театра переулки. А дамы появлялись на представлениях с личными ночными горшками. Вряд ли это удобство предоставлял им театр — английская публика славилась своим темпераментом, и рано или поздно сосуд со своим содержимым отправился бы на сцену. Существует версия, что зрители били люстры в гневе. Но вот горшки нигде не фигурируют.

В XVIII веке актеры обычно не изображали героев на сцене, а скорее декламировали свои реплики. Все изменилось с появлением на подмостках Дэвида Гаррика. Он ввел в моду более натуралистичную игру и стал первой общеизвестной звездой. Восторженная публика жаждала знать о своем любимце все: его привычки, интересы, подробности любовных приключений. Кроме того, актер тонко чувствовал настроение аудитории и лихо переписывал концовки известных пьес. С его легкой руки Ромео и Джульетта смогли поговорить перед трагической развязкой.

Полноценные репетиции стали проводиться только в XIX веке. До этого выступления были скорее бенефисами известных актеров. Публика приходила поглазеть на своих кумиров, посплетничать и повеселиться. В выступлении могли чередоваться музыкальные номера и диалоги. Если какая-то песня приходилась зрителям по душе, они требовали ее повторять раз за разом. Великий британский актер XIX века Эдмунд Кин, который прославился яркой игрой на подмостках, советовал членам своей труппы держаться в его тени и подыгрывать в меру сил. Только другой известный актер и выходец из театральной семьи, Уильям Макриди, начал проводить детальные прогоны перед выступлениями.

Это сегодня мы можем заказать билеты заранее, а раньше их приходилось покупать перед самым представлением. Если пьеса обещала быть интересной, то толпа собиралась перед зданием театра за несколько часов. Кроме того, кресла не были пронумерованы, так что лучшие доставались тем везунчикам, которые умудрялись попасть в зал. Поэтому зрители дрались за места, а в фойе и залах возникала такая давка, что кто-нибудь мог пострадать.

В самом здании среди разношерстной толпы фланировали воришки и хитрецы, которые прикидывались знатными дамами и джентльменами. И те и другие готовы были «помочь» публике избавиться от лишних денег. Женщина того времени даже прятала деньги под юбками в специальных вместительных карманах, чтобы избежать подобных неприятностей.

Зрители не желали отказывать себе в маленьких радостях. В ложах устанавливали специальные столики для настольных игр, публика живо обсуждала последние слухи, а также отдавала должное еде и напиткам. В Миланской опере стоял такой шум, что расслышать певцов было затруднительно. Зал мог умолкнуть, чтобы послушать любимую арию. Но после этого все продолжали заниматься своими делами.

Особой любовью у ценителей музыки пользовался сорбет. Это лакомство подавали в начале второго акта, и зал наполнялся звоном клацающих ложечек. Поэтому композиторы сочиняли специальные «сорбетные арии». Это были пустяковые номера, которые не имели никакого значения в сюжете.

Зрители могли начать аплодировать в любой момент, если какой-то музыкальный отрывок казался им особенно удачным. Чтобы хоть немного приструнить публику, в зал подсаживали специальных людей, которые своими хлопками показывали, что пора выразить шумное восхищение автору и музыкантам.

В XVII веке апельсины в Англии стоили недорого, а потому быстро превратились в любимое лакомство заядлых театралов. Фрукты можно было купить прямо во время представления. Их продавали девочки, которые стояли с подносами между сценой и партером. Обычно на эту роль выбирали молодых, симпатичных барышень, острых на язык и отличающихся некоторой свободой нравов. Девицы не только торговали лакомствами, но и передавали записочки от публики актерам. А также собирали всевозможные слухи.

«Апельсиновая девушка» могла сделать неплохую карьеру. Знаменитая актриса Нелл Гвин начала свой путь на сцену именно с торговли апельсинами. Ее веселые и хлесткие замечания быстро запали в душу публике. И Нелл попала в труппу, где прославилась скандальными ролями. Девушка появлялась на сцене в бриджах, что было невероятным в то время. Гвин была так популярна, что даже привлекла внимание короля Карла II и стала его фавориткой.

Публика была довольно капризной. Зрители бунтовали из-за цен на билеты, если владелец вдруг решал поднять плату. В негодование аудиторию могло привести все что угодно. Включая висящую на балконе шаль, неудачную игру актеров или какие-то события, не имеющие отношения к подмосткам. Разгневанная толпа легко могла разнести здание и оставить хозяев заведения в долгах.

Другой серьезной угрозой был огонь. Здания часто сгорали дотла и отстраивались заново. В 1794 году в театре «Друри-Лейн» повесили специальный занавес, который должен был защищать помещение от огня. На крыше театров размещали большие баки с водой. Правда, даже эти меры были не слишком эффективны. В 1809 году «Друри-Лейн» был уничтожен пожаром. Его владелец, печально созерцая всполохи, заметил: «В конце концов, каждый мужчина имеет право погреться у своего камина».

До появления электрического освещения театры использовали свечи, масляные и газовые лампы. Свечи крепили в люстре под потолком. Эти конструкции не только мешали некоторым зрителям видеть происходящее на сцене, горячий воск часто капал на актеров и публику. Погрузить зрительный зал темноту в таких условиях было просто невозможно, поэтому трупа придумывала всевозможные приемы светового акцентирования на сцене. Для этого использовали линзы и зеркала. Публика же наслаждалась хорошим освещением и внимательно изучала не столько актеров, сколько других посетителей. Так что в театр обычно приходили не на представление, а чтобы показать себя и посмотреть на других.

Редко кто приходил на спектакль без бинокля, так как внимательно рассмотреть зрителей без этого прибора было невозможно. Погрузить аудиторию в темноту смог только композитор Вагнер. Он не хотел, чтобы публика отвлекалась от действия его оперных произведений на сцене. Но это решение вызвало искренний гнев у театралов.

Места в зале различались по стоимости. Самые дешевые билеты позволяли разместиться на верхних ярусах. Там обычно теснился рабочий люд. Зрителей с галерки еще называли «небожителями», так как они располагались выше всех. Места в ложах доставались аристократам и богатым бизнесменам.

Больше всего от внимания «небожителей» страдал партер. Веселая галерка закидывала очистками, гнилыми фруктами и прочей ерундой не только актеров, но и зрителей внизу. Публика реагировала на это спокойно. Яростное возмущение только подлило бы масла в огонь, и «снаряды» летели бы бесконечно.

А вы бы согласились сходить на театральное представление прошлых веков?